Знак Сокола - Страница 80

Обернулся только тунгус, выполнив последний приказ Андрея.

«А может, обойдётся? У меня просто паранойя от длительного воздержания?» – подумал Титов, покусывая губы и не отрывая взгляда от опушки.

На самом деле ситуация была – хуже не придумаешь. Абсурд. Пропали охотники, потом вторая группа, и главное – ни звука, ни выстрела. Тихо и спокойно. Только падающий с мягким шорохом снег да шум ветвей.

«А ведь он надолго уходил и осенью, не всегда возвращаясь с добычей», – закралась в голову мысль, снова заставившая Андрея встрепенуться.

– Илья, шуруй на башенку! – приказал Титов тунгусу, единственному оставшемуся с ним человеку. – Да смотри хорошенько на лес. Если кто появится меж деревьев, бери на мушку. Стрелять по команде!

До опушки было метров сто пятьдесят, не более, и снежное поле просматривалось прекрасно. Выдохнув облачко пара, Титов перехватил винтовку, подняв её вертикально. Он стоял на открытом переходе надвратного укрепления. Богатырёв тем временем приближался к распростёртому телу тунгуса.

– Дурак, – пробормотал Андрей.

Александр всё так же, не опасаясь возможной провокации, подошёл к охотнику, нагнулся.

По-видимому, он заговорил с ним. Владимир же посматривал по сторонам, чем заслужил мысленное одобрение от Титова. А Кинега между тем, оставаясь на снегу, вяло помахивал руками на Богатырёва, который пытался его поднять. Наконец ему это удалось. Передав оружие Владимиру, ангарец взвалил охотника на спину. У Титова отлегло от сердца, он непроизвольно часто и глубоко задышал, улыбаясь. Ведь ещё минуту назад его едва ли не колотило от напряжения – всё это было похоже на банальную ловушку. Только непонятно кем поставленную.

«Похоже, я совсем запутался». Андрей снял шапку и потрепал мокрые волосы.

Потом глянул на Илью – тунгус помахал ему, а потом, выставив большой палец, сжал кулак. «Молодец парень, – подумал Титов. – А Сашке надо пистон всё же вставить».

Тишину разорвало, словно ударами бичей. С опушки, практически одновременно, хлестануло несколько выстрелов. Богатырёва кинуло вперёд, он рухнул лицом в снег. Тунгус упал, словно куль, рядом. Титов дико взвыл и принялся материться, постукивая кулаком по деревянной стенке. Тунгус Владимир был ещё жив, он даже успел выстрелить куда-то в лес и вскоре упал, надломившись пополам, как сломанная веточка. Андрей приложился к холодной щеке приклада, держа на прицеле опушку. Совсем рядом грянул выстрел – Илья начал стрелять. Титов с горечью, томящейся в груди, посматривал на лежащих товарищей. Нет, никто из них более не двигался.

– Ангарки стреляли, Андрей, – с тоской в голосе сказал Илья, когда стрельба стихла.

«Понял, не дурак», – подумал Титов, однако промолчав.

Говорить ему сейчас совсем не хотелось. Хотелось плакать. От злости, в том числе и на самого себя, за то, что позволил Сашке уйти. Он окинул взглядом пустое зимовье, на беспомощно вглядывающегося в темнеющий лес тунгуса. Наконец его кольнуло сознание – рация! Приказав Илье смотреть в оба, он кинулся в центральную избу передавать сообщение о нападении на прииск. Забежав в радийную комнату, что была на чердаке здания, он приставил винтовку к косяку двери, вытащил и положил на стол перед собой револьвер и принялся крутить ручку генератора. После чего стал вызывать Максима, радиста свинцового прииска на Холодной. Связь никак не желала устанавливаться, а стрельба между тем началась вновь. Стало слышно, как завизжал Илья. Титов выскочил на крыльцо, едва не переломав ноги на лестнице.

– Обошли нас, Андрей! – кричал тунгус. – Пока туда глядели, они обошли с южной стороны! Смотри! – Он указал на частокол.

Там уже появились косматые шапки, косматые лица… Казаки! Подобрались незаметно, приставили лестницы, и всё, они уже внутри. Илья стрелял, в азарте продолжая визгливо верещать. Слишком много целей. Уже с десяток бородачей внутри зимовья, да двое лежат на снегу. Спина Андрея вмиг сделалась холодной от липкого пота. Срочно к рации! Он, не видя ничего перед собой, снова побежал наверх. Оборванный вопль Ильи возвестил о том, что Титов остался в укреплении один.

Отчаяние охватило его, сковав тело. Что делать? Лезть наверх в круглую башенку да стрелять? Но тогда он не успеет оповестить своих об очередном вероломстве казаков. Едва ли Титов раздумывал более пары секунд. Неожиданно он собрался, будто отстранясь от всего лишнего, и продолжил вызывать реку Холодную. Максим не отзывался. Связи не было. А на дворе уже раздавались крики и команды хозяйничающих в зимовье захватчиков. Раздались характерные частые удары топорами – враги разбивали дверь. Пусть она окована, как и ворота, железом, но долго ей не протянуть. Наконец, поддавшись силе, дверь с треском развалилась. Выбив засов, казаки проникли внутрь. Быстро проверив помещения на первом этаже, они устремили свой взор на широкую лестницу, идущую наверх.

Андрей был спокоен, с ним сейчас осталась лишь холодная решимость успеть сказать товарищам об опасности. Заскрипели под тяжестью чужаков лестничные доски, а в дверь забарабанили часто и зло. Титов продолжал вызывать, повторяя информацию о нападении. Загрохотали удары топоров, вгрызающихся в дерево. Хрустнула одна доска, вторая… Дверь в радийную переломилась и повисла на одной петле, на пороге стоял дюжий бородач с лихим взглядом. Криво улыбаясь, он окрикнул своих дружков:

– Вона, тут он! – и направился к Андрею, поигрывая топориком.

Титов выстрелил из револьвера, и тут же непродолжительный рёв сотряс весь дом. Второго ангарец уложил в дверях. Но бородачи всё равно ворвались в комнату. Попал ли он ещё раз, Андрей уже не понял, было дымно. Кашляя от порохового газа, он жахнул ещё два раза, после чего его скрутили. А вскоре голову Титова сотряс мощный удар.